Меня достало оформление дневника. Сделала новое. Нравиццо?

Сегодня ехала в метро, и моё внимание усердно пытался привлечь какой-то относительно симпатичный нелюдь (явно бухой в задницу, ибо нормальный человек в принципе не может за минуту 4 раза уронить сумку, произвести ещё 668 приблизительно таких же идиотских действий и всё это время откровенно пялиться в мою сторону).

Я иду по битым стёклам, потому что под ними раскалённый асфальт.

Если я сказала, что в каких-то случаях лучше умереть, сделай по-другому.

Любая мораль кажется единственно верной, если ты видишь её с парадной стороны.

Не хочется говорить о музыке. Веришь, нет?

Не могу ни видеть людей, ни общаться с ними.

Люди ведь - это только люди. Когда их много, и ни у кого нет своего мнения - это толпа, стадо. Когда мнение у всех одно - это общество, и оно подчас даже опаснее. Когда это мнение не совпадает с твоим - беги. Беги в окно, по перилам балкона, по крышам - беги не оглядываясь, им нужен только ты... нужен, чтобы растерзать и ещё более увериться в том, что они правы.

Боюсь своего отражения, боюсь смотреть новости, выходить из дома... но ещё сильнее боюсь, что об этом кто-нибудь узнает.

Кладу концовку HYRM. Меня всё затрахало, я вообще не могу писать романс, а тем более романс/юмор. Если смогу, будет развитие сюжета. А пока только так.



Самолёт набирал высоту. Драко задумчиво водил пальцем по стеклу. Не было сил, чтобы пытаться что-то выяснить. Время, выделенное на это, ушло - и он даже не жалел, что не сумел им воспользоваться.



Все слёзы были выплаканы вчера. Голос сорван, руки разбиты и изрезаны – но ведь это жизнь Гарри, да? А значит, он, Драко, не имеет права ничего требовать.



Даже если очень надеялся, что хотя бы сейчас ты сможешь быть счастлив. Люди – это люди, и Гарри никогда не сможет быть твоим до конца – нет, он не твой... он сам до сих пор не знает, что ему нужно, так почему это можешь знать ты?



Апатия. Ком в горле, болезненно сухие глаза. Во рту ещё сохранился вкус маггловских антидепрессантов. Он не помнит ни одного названия – просто открывал баночки и ссыпал в себя таблетки. Задавить эту боль, вырвать её с корнем – пусть вместе с сознанием, пусть вместе с сердцем... похоронить последние несколько лет, своё первое сильное чувство, которое не было просто эмоцией.



Слова не нужны. Всё было сказано вчера. Сегодня уже поздно. И всё-таки Драко тихо сказал:



- Самолёт...



- Самолёт, - согласился Гарри, не открывая глаз и не убирая головы с плеча любимого профессора.



- Самолёт... – прошептал Драко и тоже закрыл глаза.



Никто не слышал, как его сердце остановилось.